Песнь ДрудаПамяти Александра Грина,
умершего от голода в Салхате, в часе езды
от Дома разжиревших советских писателей
в Коктебеле.
Тот путь без дороги - в мерцающей тоге,
где жемчугом солнц догорает эфир -
полёт Мусагета над безднами света,
зовущий в блистающий мир
Тот путь без дороги - где люди как боги,
где гневом свободы бряцающий клир,
как клич без ответа над гробом поэта,
зовущий в блистающий мир
Тот путь без дороги - нужда и тревоги,
голодных и страждущих призрачный пир,
как мутная Лета, как ствол пистолета,
зовущий в блистающий мир
Александру Катаенко
ЛЮЦИФЕР
(экспериментальная космология)
...Я часть той тьмы, что порождает свет.
Мефистофель
Ничто - нелюбопытно. Я создал
Из любопытства время. Скуки ради
Поджег материю, вращение придал
Вокруг оси - и примостился сзади.
Смотрю: блестит, и кружится красиво -
То полыхнет, то грохнет. Ай да я!
Игрушка важная. Уже не так тоскливо
Осмысливать себя как сущность бытия.
Бывало, так прижмет, что сам уже не свой:
Творишь, кроишь, уничтожаешь разом -
Всё, всё не то! Потом махнешь рукой -
И вот оно. Так я придумал разум,
И корпус для него, подвижный, эластичный,
Себя во времени способный вечно длить
В среде определенной - самый личный
Из опусов моих - и лучший, может быть.
В одном творении всего не обоймешь:
Я меру знал. Десятка два мыслишек
Вдохнул в него; сомнение - и ложь;
Любовь - и страх; да гордости излишек.
Себе замыслив противоположность,
Я двойственность во всём старался соблюсти:
Два пола разделил - и в полную ничтожность
Безмерную мечту не позабыл внести.
Я мир нашел для избранных моих:
В круговороте звезд привлек мое вниманье
Чуть теплый шар. Историю созданья
Изобразив на нем, я там посеял их.
Так весело, так зло смотреть! Страдают,
Идут на смерть, верны мечтам своим -
И хлеб насущный ложью приправляют,
И детям отдают. И дети вторят им.
Догадливый мудрец из жизни, как из битвы
Бежит, бросает всё, и прячется от глаз -
И в смутном ужасе плачевные молитвы
Возносит к небесам: "Зачем ты создал нас?"
Паяцы глупые, другие возомнили,
Что им доступно всё, лишь стоит пожелать:
Побрились, вымылись, дороги замостили,
Правительства привыкли выбирать,
С одной планеты скачут на другую -
Там, здесь они - и всех не уследишь -
Как мухи мрут, в ночи бредут вслепую,
А небесам показывают шиш.
Смотри-ка, много их! На самую макушку
Вселенной забрались, по сторонам глядят,
И в ус не дуют - ссорятся, галдят,
Хоть уши затыкай! Испортили игрушку.
Уже, гляжу, опередили свет,
Мне на нос сели, спорят: что за диво?
Так дело не пойдет - вот я вас! ну-ка, живо!
Конец забаве, баста! хлоп - и нет...
Но что это? Не может быть! Химера
Не хочет исчезать: как золотой орех,
Кружится с музыкой незыблемая сфера -
И слышен из нее ехидный тихий смех.
Три солнца (Бухара)Стяжанием добра и света
разочарованы вполне,
мы, как преступники во сне,
блуждали от стены к стене
в холодной солнечной стране -
два нищих, два анахорета.
На площади, у минарета,
что башней смерти нарекли,
нам было знаменье. В пыли
тройные тени пролегли,
и вдруг на небе расцвели
три солнца! - слишком много света
над скучной пустошью земли.
К чему тревожная примета?
Мы посмотрели - и пошли:
без предрассудка нет ответа,
как без народа нет поэта.
А времена чудес прошли.
Без памяти и без причины,
В пещерных брошенных церквах
Горели дней моих лучины,
Как свечи на сырых камнях.
Кривое зеркало в тумане,
Манящее, как яд в стакане,
Тянулось море к небесам;
Уснула боль в гниющей ране -
Волнуясь близостью к богам,
Казалось, я был счастлив там...
Запевай, холодный зимний ветер!
Нам с тобой далекая дорога -
Для чего-то нужно жить на свете -
Поживем на свете - ради бога...
Во мне так пусто и темно,
как будто я давным-давно
смотрю в морозное окно
на синий сумеречный снег...
За что ты создан, человек?
Зима твой путь, зима твой век.
Из ГейнеКогда земное будет сочтено,
измерено и взвешено давно -
в толпе ли, в радости ли, в горе,
в песках пустыни, в дальнем море
погибну я - мне всё равно.
Но где бы я ни умирал,
хочу, чтоб в очи мне сиял
свет звезд в час смерти быстротечный -
свет звезд - безжизненный и вечный,
как истина, которую я знал.
Снега Сибири, волны моря ...Снега Сибири, волны моря,
толпу столиц, насмешку горя -
я много смолоду видал
достойных всяческих похвал
красот отеческой природы.
не видел одного - свободы.
Вестник судьбы Вхожу. Глядит сурово,
Не усадил,
Не удостоил слова.
Досье открыл.
Стою в трусах и трушу.
Снаружи дождь.
Со стенки сверлит душу
Великий вождь.
Сейчас пошлет, малюта,
В Афганистан -
Проси потом приюта
У мусульман!
На потолок нахальный
Забрался клоп.
Смотрю как в шар хрустальный,
В чугунный лоб:
Он депутат созыва,
Он генерал.
Из пыльного архива
Не вылезал.
Лицом напоминает
Свиной пятак.
Но зорко подмечает,
Чуть что не так.
Он присягнул Отчизне,
Что все предаст,
И разобрался в жизни -
Он педераст.
Устало возвышает
Ладонь ко лбу.
Задумался. Решает
Мою судьбу.
В тетрадке мелко строчит.
Судьбу решил.
- Пошлет или отсрочит?
- Освободил.
...Спросонку мысли всмятку.
Сосед храпит.
Заходим на посадку. Нью Йорк.
That's it.
Here's freedom - cold and stolid.
Here dig your grave.
At least few mavericks call it
"Land of the brave".
Совет бежать на лыжах через Северный полюс,
полученный от тени Гаврилы Романовича Державина
методом столоверчения
О, жизнь! О ледовитый брег,
открытый всем ветрам! Туда -
где нет границы, нет следа,
по беспредельной ниве льда
в пылающий морозом снег
ступай, случайный человек -
и путеводная звезда
на полпути погаснет! Да,
не можно ждать - проходит век,
проходит молодость: в побег!
И - если не теперь - когда?
